Решил выложить кусок давно написанного мною романа. Судите как Вам будет угодно;)
Выкладываю по одной причине - хотелось бы поднять давно наболевшую тему (затронутую в этом отрывке):
Тролль стоял на возвышении, и, приставив ладонь козырьком, всматривался в ночную мглу:
- Москва, как она изменилась…
Варг прорычал что-то в ответ, и лег на все четыре лапы, свесив язык, явно устав от долгого бега.
- Куда теперь, Хозяин?
В зарослях трещали кузнечики, на ветвях деревьев пели ночные птицы. Природа была подавлена, и это чувствовалось в каждом ее вздохе. Главная беда заключалась в том, что не осталось уже практически никого, кто мог бы ощущать ее дыхание!
- Вам не сюда, судари,- Вздохнул кто-то сзади.
Тролль обернулся, занося каменную секиру для удара. Волк вскочил, и обернулся, его шерсть вздыбилась.
- Это я. Точнее – теперь всего лишь я…
Перед ними стоял худой и облезший леший. Его глаза едва светились зеленоватым огоньком, хотя, вероятно когда-то этот огонь бушевал в них неукротимой стихией. Борода, свисающая до колен грязной тряпкой, поредела и выцвела. Одетая на него некогда белая рубаха, превратилась в грязные лохмотья.
- Что… что случилось, брат?- РивФадер воткнул боевой топор в сырую остывшую землю, и схватил хозяина леса за плечи. Чувство жалости и сострадания переполнило его в этот момент.
- Мое время ушло… нас больше нет…- Тихо, словно ему не хватало сил даже на разговор обронил он.- Вам… дальше… на восток. Туда, где разбился тысячелетний стан ведунов, и языческая мощь обрела свою, независимую от нашего племени силу.
- Почему ты не уснул, как все?
- Есть такая особенность нашей сущности… кто-то должен Родину оберегать, вот я и остался. Ты не поймешь, пришелец из страны викингов, это наше – исконно русское!- Последние слова леший сказал несколько громче, пытаясь вложить в них былую, неудержимую мощь непроходимого славянского леса.- Все мои уснули, когда дерево Рода подпилили и свалили, обнажив его корни! С того момента у нас больше нет корней – мы предали сами себя… Никто, веришь? Никто не ставил капищ, не приносил жертв, не читал заговоров. Били себя по лбу тремя пальцами, да гремели золотыми кадилами, изгоняя злых духов, то есть нас, исконных обитателей этих мест, перворожденных…
- Но как же так?
Варг огрызнулся, ему тоже явно не нравилось сложившееся положение вещей. Леший рассмеялся, но тут же склонился в приступе кашля:
- И все как-то разом – словно морок, какой! Р-раз,- Он провел ребром ладони по тыльной стороне другой,- И все кресты понадевали!
Тролль ударил кулаком в ствол дерева, отчего тот разлетелся в щепки. Варг сел на задние лапы, и протяжно завыл, воздев голову кверху.
Следующие слова леший произнес с глубокой тоской:
- И нету нас больше.
- Потерпи, брат! Час расплаты за самый большой грех креста близок! Мы выходим из тени, чтобы взять реванш, и мы не одни теперь! Знамена ада и язычества идут бок о бок в последнюю битву против поработителей людских душ, и,- РивФадер нехорошо улыбнулся, обнажая желтые клыки,- Говорю тебе, на этот раз они умоются собственной кровью! Мы – есть! И мы пробудились!
Леший, толи, пошатнувшись, толи, просто приблизившись к отцу троллей, обнял его, и тихо произнес:
- Это единственное, что свято! Мы – первые! Мы!
Усадив хозяина леса возле пня, РивФадер схватил свою секиру, запрыгнул на ждущего Варга, и со словами:
- Не будет им пощады! Держись, владыка лесов! Держись, ибо мы вернемся с победой, и возродим твои капища! Мощь снова хлынет в тебя непрерывным потоком, и лес снова задышит могучим и древним язычеством!- Унесся прочь.
Леший сидел, прислонившись к пню, дрожал, словно его бил озноб, и тяжело дыша смотрел на огни далекой ночной Москвы. Взгляд его был преисполнен неимоверной скорби и тоски, губы тихо, и едва различимо шептали:
- Что вы наделали? Люди, что же вы натворили?.. Родушка, родимый, родной… приди, и защити…
